Ноябрь 1943 года принес в тихий поселок Вырицу новый груз страданий – очередную партию советских детей, оставшихся без родителей и крова. Их разместили в стенах бывшего пионерского лагеря, превращенного оккупантами в учреждение с циничным названием «детский приют». Реальность этого места была далека от какого-либо милосердия: ледяные бараки, скудная похлебка, не утоляющая голод, и изнурительный труд стали повседневностью для его маленьких обитателей. Любое неповиновение каралось карцером, а за попытку покинуть это заточение единственной перспективой был расстрел. Однако истинный ужас, скрывавшийся за колючей проволокой, заключался в ином – детей систематически использовали в качестве живых доноров крови для раненых солдат вермахта. Эта бесчеловечная практика, отнимавшая последние силы и саму жизнь, превращала приют в настоящую фабрику по эксплуатации детских организмов, где каждый день был борьбой за выживание в условиях, казалось бы, рассчитанных на полное подавление воли. Но даже в этой кромешной тьме, среди холода, голода и постоянной угрозы смерти, в сердцах юных узников теплилась искра сопротивления. Осознание чудовищной несправедливости и желание вырваться на свободу, к своим, заставило их сплотиться. Разрозненные группки детей, каждый из которых пережил свою личную трагедию, постепенно стали единым целым, маленьким подпольным коллективом. Они научились поддерживать друг друга, делиться скудными крохами, предупреждать об опасностях и, что самое важное, тайно обсуждать дерзкий план – побег. Этот замысел казался невероятно рискованным, почти самоубийственным, ведь охрана была бдительна, а территория тщательно контролировалась. Однако альтернатива – медленное угасание в качестве «биологического материала» – была для них неприемлема. Подготовка велась в строжайшей тайне, требующей недетской выдержки и осторожности. Их объединяла не только общая беда, но и растущая решимость бросить вызов самой системе, обреченной, как они верили, на поражение. Этот побег стал для них не просто способом спасти собственную жизнь, а актом глубочайшего человеческого достоинства и веры в то, что за пределами колючей проволоки существует иная, справедливая реальность, ради которой стоит бороться, преодолевая самый сильный страх.